Большое путешествие
Алтай

Страна по Имени Алтай

А не съездить ли нам на Алтай? Эта идея родилась не просто так. Во-первых, после прошлогодней «вокругбайкалки» мы немного устали от бездорожья и решили, что это лето будет посвящено «асфальтовому» мототуризму. А во-вторых, наши знакомые из клуба авто-мототуризма «Сибирь» в Новосибирске столько рассказывали нам про эту удивительную страну, что все захотелось увидеть своими глазами — в самом ли деле там так красиво?

Трасса М-53

Сборы были недолгими. Предотъездное ожидание было немного отравлено тем, что у моего Kawasaki вдруг вылетела одна свеча. Лучше ехать на «Уралах», чем на «японце» — решили мы. Запчасти на отечественную технику можно найти в любой глуши. Сломался, отремонтировался и поехал дальше. А что делать, если в дороге захандрит «японец»?

Пересаживаться с «японца» на «Урал» занятие не совсем приятное, но привычка взяла свое, и я быстро освоилась на «Соло». Зато какая тяга на низах! Впрочем, восторг был отравлен работой подвесок. Ну почему наши производители не могут добиться того, чтобы они нормально работали? Мой муж, Алексей Соловьев, скидал вещи в «Урал» с коляской, и мы порадовались тому, что наша «дорожная сумка» оказалась такой вместительной — запчасти, палатка, запас продуктов и личные вещи легко разместились внутри.

Федеральная трасса М-53 своеобразна — несколько гравийных участков между Тулуном и Тайшетом. Казалось бы, сейчас, когда все стараются придать дорогам более-менее облагороженный вид, трассу должны были заасфальтировать и здесь, но, по-видимому, этот край Иркутской области интересует федеральные власти меньше всего — дорога стала еще более разбитой. Такие участки просто засыпают гравием и периодически грейдируют. Для автомобилей дорога проходима, но на мотоцикле ехать сложно — если дорога сухая, то от идущих фур и легковых машин в воздухе постоянно висит пыль и песок, а если идет дождь, то грунтовка быстро раскисает. Нам повезло — здесь недавно прошел дождик, который только слегка прибил пыль, и мы без особых приключений миновали эти участки.

Нам везло — дождь на трассе либо только что прошел, либо начинался — нам без труда удавалось вырваться из-под туч. Даже стоянки выбирали удачно — в безлюдных местах, в которых было очень мало мошки и комаров. В полное недоумение привели цены на бензин — на краю области 80-й стоил 10 рублей за литр, а почти рядом, в Красноярском крае — 7.20.

НОВОСИБИРСК

В столицу Сибири попали вечером в воскресенье. Задолго до въезда оказались в плотном потоке машин — в город со всех окрестностей возвращались дачники. Шустрые автомобилисты недолго жали нас, провинциалов, к обочине. Набрались наглости, встали впритык друг к другу почти на осевую и так (попробуй, вклинься!) въехали в город.

Светлана Князева, новосибирская байкерша, с которой мы предварительно списались по E-mail, оказалась чудесной девушкой — она дала приют двум бродягам с Байкала. На следующий день, после маленького банкета в честь нашего приезда, мы решили навестить братьев Киселевых — активистов развития мототуризма в Новосибирске. Это они сподвигли нас в прошлом году на покорение сложнейшего маршрута пятой категории сложности — той самой «вокругбайкалки». Виктор и Анатолий обрадовались нашему приезду и тут же почти насильно вручили нам маршрутные книжки. Они посоветовали съездить на Телецкое, доехать до Кош-Агача и посетить озеро Колывань. Тогда мы посмотрим и горный, и степной Алтай.

Оказалось, что Светлана пока не может с нами ехать — работа. К тому же у нее небольшие проблемы — нет техосмотра на Honda. Мы договариваемся, что подождем ее и ее спутников на Телецком.

Черная Забока

На протяжении примерно 100 километров за городом нас преследовало очень интенсивное движение, к тому же на трассе запрещен обгон, и приходилось плестись за многотонными фурами. Однако вскоре город остается далеко позади, трасса становится практически идеальной и прямой, словно гитарная струна. Мы не торопимся — спешить некуда, все равно на Телецком придется ждать новосибирцев.

Мы любуемся полями, которые идут вдоль трассы М-53 — от разнообразия цветов они напоминают политическую карту мира — розовые, желтые, голубые, фиолетовые — такого изобилия не встретишь в Восточной Сибири.

Новосибирцы свято блюдут тайну своих стоянок, но нашим читателям, которые решат повторить нашу прогулку по Чуйскому тракту, я подскажу — после Бийска есть прекрасное место для стоянки. По указателю «Лесное — 6 км» нужно свернуть направо и, проехав через поселок, а потом вдоль обрыва, спуститься вниз, на берег реки. Проделав это, мы оказались на берегу протоки какой-то мутноватой реки — то ли Катуни, то ли Бии, так и не разобрались. Место это мотоциклисты называют Черной Забокой.

Нам так понравилось это место, что остались здесь еще на один день — позагорать. Обгорели до цвета вареных раков еще до обеда и до вечера пришлось отлеживаться в теньке. Зато в бинокль смогли наблюдать, как «мышкуют» беркуты. Три хищных птицы кружились над поляной в поисках добычи — где-то рядом находилось их гнездо.

Привет, республика Алтай!

Чтобы попасть на Телецкое, нужно перед самой Маймой свернуть на развилке налево — тогда через Горно-Алтайск вы выезжаете на нужную трассу. На дорожных знаках бессмысленно искать название Артыбаш, который, собственно говоря, и стоит на берегу Телецкого озера. Нужно искать Чою — этот поселок находится примерно на середине пути между Горно-Алтайском и Артыбашем. Здесь чрезвычайно развито козоводство — козы, вспомнив своих диких предшественников, прыгают по скалам прямо над дорогой. К озеру ведет красивый горный серпантин.

В Артыбаше мы нашли вертолетную площадку — здесь можно бесплатно поставить палатку, остальные места давно откуплены частниками под турбазы и кемпинги. Приехав на площадку, мы обнаружили, что ставить палатку на ней запрещено — в выходные дни здесь должен был состояться алтайский праздник молодого кедра, и места возле озера были заняты. Мы заняли самое высокое место на площадке, рядом с беседкой. Скажу сразу — озеро нас не впечатлило — тот же Байкал, только поменьше. Все точно так же: столько-то рек впадает, а вытекает только одна: Бия. Такие же сопки, такой же наплыв отдыхающих. Роющиеся в мусоре собаки, пьяные местные и присутствие автомобилистов, обожающих громкую музыку, привели в уныние. Поэтому решили взять пива — рядом, в баре. Под пиво даже напевы «Тату» перестали казаться такими уж противными. Все в мире поправимо!

Утром я вышла из палатки и остолбенела: над озером плыл туман, казалось, что за берегом нет ничего — провал в пространстве и времени. Красный бакен висел в тумане, как будто полностью лишенный веса. Озера не существовало — бакен и его зеркальное отражение в воде плыли в воздухе. Обалдев от красоты, сфотографировала.

— Не ездите в Кош-Агач, — сказал один из отдыхающих, узнав, куда мы собрались. — Что там делать? Черно-белое кино: скалы, песок и больше ничего интересного. Тут намного красивее, поверьте.

Новосибирцы приехали через два дня, в субботу, накануне праздника. К нашему огромному сожалению, приехал только один мотоцикл, остальные прибыли на машинах, и оказалось, что дальше Телецкого они не поедут. Светлана Князева первый раз в своей жизни решила ехать вторым номером и села на заднее сиденье ИЖа своего знакомого, Олега Василькова. ИЖ Олега заслуживает самого пристального внимания — этот мотоцикл оснащен самодельной системой охлаждения и задним ходом — владельцу лишь достаточно переключить момент зажигания на реверс, и мотоцикл едет назад.

В принципе, на Телецком озере можно неплохо отдохнуть, если вы не имеете ничего против огромного количества «матрасников», окружающих вас. Катание на лошади стоит 100 рублей в час, поездка на катере с посещением местных достопримечательностей вроде пещеры со сталактитами или водопада — от полутора до трех тысяч рублей, сплав по Бие — от 600 рублей. Приехавшие новосибирцы, конечно же, хотели от души насладиться этими услугами, нам же до чертиков надоело сидеть на одном месте, поэтому мы снялись с места, договорившись с Олегом и Светланой, что они догонят нас на Чуйском тракте завтра.

Вернулись через Горно-Алтайск в Майму и выехали на Чуйский тракт. Не повезло — на заправке, которая находится на выезде из города, залились чем-то, лишь отдаленно напоминающим бензин — жидкость, залитая в баки, почему-то пахла соляркой. Мотоциклы сразу же «скисли», и нам пришлось заночевать на берегу Катуни, недалеко от какой-то турбазы. Следующим утром двинулись дальше, ехали не спеша, поджидая новосибирцев. Дорога уходила на юг, петляя между сопками.

Чике-Таман: здесь начинается настоящий Алтай!

На Чуйском тракте два перевала: Семинский и Чике-Таман. Семинский труден лишь для груженых фур — прямая трасса плавно уходит вверх, а потом так же плавно идет вниз. Все, перевал взят. Мы уже совсем было скисли — стоило ехать за две с половиной тысячи километров, чтобы увидеть до боли знакомые сопки? Как вдруг началось: мы сразу поняли — Чуйский тракт — это не турбазы и куча туристов с детьми и собаками. Настоящий Чуйский тракт начинается после 660-го километра. Это мистика, но это так. После деревни с родным названием Хабаровка, дорога, словно дельтаплан, сделала головокружительную петлю и пошла вверх, в гору. Поворот, крутой поворот, еще более крутой поворот — от головокружения в какое-то мгновение мне вдруг показалось, что на очередном вираже я заеду передним колесом «Урала» на тучи. Мы только успевали крутить головами во все стороны — прорубленная прямо в скале живописнейшая дорога заставила нас пооткрывать рты. Вот уж поистине — семь загибов на версту! Поднявшись на смотровую площадку, мы остановились. Здесь бурхан — место поклонения духам.

Спуск с перевала оказался таким же изумительным, как и подъем. Воодушевленный этой красотой Алексей, хотел было взять «Соло» и погонять ради удовольствия туда-обратно по перевалу, благо Чике-Таман очень короткий — всего семь километров в длину. Однако его пыл охладил вылетевший из-за поворота «Москвич». Еле-еле увернувшись от столкновения, Алексей отказался от этой затеи — многие алтайцы ездят, изрядно «набурханившись» — в каждом месте поклонения духам они выпивают. В этом нет ничего удивительного, ведь на последние 600 километров тракта только один пост ГИБДД. Кстати, местные гаишники не обращали на нас ровно никакого внимания — принимали за своих — мы уже загорели дочерна, а на «Урале», по-моему, гоняет каждый пятый алтаец.

После перевала мы поняли, что приехали не зря — горный Алтай совершенно необычное место. Его горы резко отличаются от Саян. У нас — суровые снежные «клыки» (именно так переводится слово Саяны) упираются в небо. Здесь — плавные террасы, источенные временем и водой. Вглядываясь в красоту, созданную Богом и временем, я пытаюсь вспомнить хоть что-нибудь из курса геологии: песчаник, древние моря, отложения гальки. Но красота отшибает память. Хочется просто смотреть и впитывать в себя увиденное, ведь ни одна камера не может передать настоящую красоту гор.

Дорога превращается в горный серпантин, который идет над Катунью. Несмотря на узкую дорогу и почти полное отсутствие обочины, я то и дело останавливаюсь, чтобы сфотографировать открывающийся пейзаж.

Уже вечерело, когда мы миновали Иню. Ажурный пешеходный мост через Катунь — главная достопримечательность этого поселка. Вечереет. С двух сторон на нас надвигается гроза. Холодно. Вылетев из-за очередного поворота, мы оба на мгновение замерли — на нас надвигалась стена ливня. Мгновенно развернулись и съехали с дороги. Вернее было бы сказать наоборот, заехали на какое-то святое место — здесь стоит очень красивая беседка, внутри стол и скамьи. Скамьи украшены резьбой, а столбы — тотемными знаками. Только успели перетаскать под спасительную крышу вещи, как на нас налетела гроза. Отсидев в беседке почти два часа, мы вылезли на разведку окрестностей — как оказалось, внизу, под нами находится специальная смотровая площадка — в этом месте Чуя впадает в Катунь. Говорят, в ясную погоду видно, как в зеленую, светлую воду Катуни вливается мутно-серый ручеек Чуи.

Решаем свернуть с дороги и остановиться на ночлег. Недалеко от беседки обнаружили удобный съезд. Палатку поставили высоко над берегом Чуи. Терпко, одуряюще пахнет полынью, из-под ног в стороны скачут сотни крохотных кузнечиков. Горы окутались тьмой и туманом.

Ночью я вышла из палатки и увидела, что над долиной висят звезды величиной с тарелку. Кассиопея, Лебедь, Орел, Лира — созвездия плыли над головой, напоминая о вечном. Ковш Большой Медведицы был так близко, что захотелось протянуть руку и взять его — испить ледяной воды горных рек древнего Алтая.

Вперед, на Кош-Агач!

Утром было решено, что мы едем в Кош-Агач, там на телецентре оставляем «Соло», а потом немного возвращаемся назад, чтобы съездить на Актру.

Что такое Актру, мне толком никто объяснить не может. Вроде это и населенный пункт, и река, и ледник. Ладно, приедем — увидим.

— А дорога там плохая? — наивно спрашиваю я.

— Ну, нормальная. Только тебе на одиночке трудно будет, — отвечают примкнувшие к нам ночью новосибирцы.

Нет, ничего от них не добьешься.

Дорога петляет среди скал, словно напуганный заяц. От одной скалы к другой, от этого поселка к следующему, от долины к долине — вперед, на юг!

Кош-Агачский район встретил нас необыкновенной панорамой — ущелье вдруг распахнулось перед нами, словно окно в иной мир, и мы увидели огромную долину — вдали сияли снежные пики, а перед ними расстилалась степь. Дорога вдруг выстрелила по прямой и стала ровной, словно взлетная полоса. То начинается, то заканчивается дождь, до нас то и дело доносятся раскаты грома — и справа, и слева в горах бушует гроза. Несмотря на непогоду, мы вертим головами, рассматривая скалы. Честное слово, можно просто окосеть, глядя на все это великолепие, ведь нужно хоть время от времени глядеть на дорогу.

Громадные камни, скатившиеся со склонов, лежат в траве, словно шлемы древних воинов. Скалы каких-то необыкновенных расцветок — то зеленый мрамор, то темный базальт, то зеленый бархат мха, то серый песчаник.

Перед самым Кош-Агачем долина снова сужается, и скалы в который уже раз меняют свой цвет — они лежат вокруг дороги, словно громадные туши уснувших миллионы лет назад динозавров — зазубренные красные, розовые, ярко-желтые спины словно подпирают низкие тучи. А перед нами уже распахнулась новая долина, и мы замираем от восхищения — игрушечные горы, словно зализанные дождями и временем, выжженная безводная степь с кустиками какой-то пустынной травы: в Алтае спрессовано все — на нескольких сотнях километров можно поглядеть и на Азию, и на Сибирь, и на Европу. Тайга, степь и пустыня — все рядом, все переплетено, все взаимопроникает друг в друга.

Уже потом я вспомнила, что мне так напомнили эти горы — полотна Рериха. И тут мы поняли, что приехали сюда не зря. Я не спорю, на Байкале наверняка есть подобные места, но добраться туда можно, увы, только на вертолете, здесь же все рядом, все видно с дороги.

Штурм

В Кош-Агаче мы остановились на берегу Кураики. Только успели сварить ужин, как хлынул дождь, есть пришлось в нашей вместительной палатке. Дождь шел всю ночь, но к утру погода сжалилась над нами, и выглянуло солнце.

Дорога до неведомого Актру шла по степи — десятки дорог то разбегались в разные стороны, то снова сходились, и было трудно найти ту, единственную, которая нам была нужна. Наконец, миновали степь и подъехали к горам. Дорога то шла круто вниз, то поднималась наверх, и «Уралу» с коляской пришлось трудновато — он с трудом забирался в гору. Алексею приходится спрыгивать с него и идти рядом. Километра через четыре мы подъехали к шлагбауму, въезд на Актру платный — по 60 рублей с носа. Игнорировать пост не рекомендую — алтайцы на лошадях быстро догонят непослушных, еще и штраф заплатить придется.

Дорога, которая ведет до альпинистского лагеря Актру, оказалась примерно такой же, как и вокруг Байкала: спуски, подъемы, громадные камни, через которые надо как-то протащить мотоцикл с коляской. Здесь ходит лишь тяжеловоз «Урал»-вездеход. Доставка до альплагеря стоит полторы тысячи рублей. Мы тянули и поднимали мотоцикл, как только могли. Семь километров заняли у нас больше двух часов.

«Урал» эффектно зарывался в лужи и с таким же эффектом тяговито-неторопливо вылезал из них. Когда мы выехали или, вернее, вышли к долине Актру, то ахнули — долина реки, дно которой составляют песок и гравий, была изрыта множеством рукавов — река меняла свое русло буквально на глазах. Вдалеке виднелся ярко-желтый шатер — это был альплагерь. Дальше виднелись гольцы и два языка ледника — Большой и Малый Актру.

И мы бросились на штурм реки, разведали — мелко. Алексей рванул против течения, и тут произошло непредвиденное: двигатель «Урала» мгновенно захлестнуло течением, мотоцикл прижало ко дну, и река стала быстро вымывать песок из-под колес: заглохший «Урал» осаживался все глубже и глубже буквально на глазах. Вода такая холодная, что способна остановить сердце. Трое толкали сзади, я скромно тянула за переднее колесо. Не прошло и двадцати минут, как мы вытащили-таки мотоцикл на островок. Отдышались. Попытались завести — не тут-то было, нахлебался, голубчик.

Прокачали цилиндры, слили воду с карбюраторов — завелся. Пока заводили, Светлана рассказала, что в этой реке как-то «утонул» на джипе знакомый: утром проехал — воды было по колесо, вечером возвращался, на том же самом месте машина ушла под воду чуть ли не по крышу. Коварство реки учли, и на следующем рукаве мотоцикл пошел вниз по течению.

На штурм реки ушел час, и мы здорово устали. Олег без устали бродил в воде — наверное, йог. По его наводке мы беспрепятственно проехали более шести рукавов и достигли лагеря. По каменистой дороге миновали совершенно пустой лагерь. Потом какие-то домики. Потом въехали на территорию, принадлежащую Томскому университету, по крайней мере, так гласила табличка. Очень холодно, все промокли и устали, и совершенно непонятно, где можно остановиться.

Проблему решил Алексей — он сходил к домикам и все разузнал. Цивилизация была даже в этой глуши на высоте 2500 метров — проживание в альп-лагере стоило 60 рублей, снять домик можно было за 400, а проживание в коттедже стоило 500 рублей с человека в сутки. Здесь был бар и магазинчик. Жить можно.

Сварганили на очаге ужин, взяли в баре бутылку водки, правда, ее только открыли, все налегали на пиво. А потом пришла пора баек о Черном альпинисте и Ледяном спасателе.

На следующую ночь разъяснило и ударил такой морозец, которого мы никогда не видели. В огромной палатке с деревянным полом все дрожали от холода всю ночь, спать в этих условиях было просто нереально. Как только рассвело, все выползли на солнышко — отогреваться. Долго не могли найти примус, решили, что ночью приходил Черный альпинист, дышал на нас своим ледяным дыханием, а потом спёр примус — видать, самому холодно. Примус, правда, потом нашли. Наверное, вернул.

На следующий день утром без труда форсировали реку — вода была мелкой. Дорога тоже была не такой сложной, все же вниз легче ехать, чем вверх, даже по очень сложной дороге. Трудность вызвала наледь. Когда мы ехали на Актру, преодолеть ее было просто — с той стороны на нее можно было легко заехать. С этой стороны преодолеть ее сложнее — лед нависает над землей в добрых десяти сантиметрах. Ладно, Алексей разогнал мотоцикл. Переднему колесу «Урала» на наледь заскочить удалось, но заднее и колесо коляски уперлись в лед. Меня, как легковеса, знакомого с мотоциклом, поставили на газ, остальные толкали и поднимали коляску. Ноги скользят по льду: наклон в сторону мотоцикла. Вот он вроде бы пошел. Нога соскальзывает под колесо. Хорошо, что лед скользит, и ногу просто отталкивает. Только спустившись к подножью гор, обернувшись назад, мы смогли оценить красоту снежных вершин. Мы были во-о-он там! Во как!

Расставание

Вернулись в Кош-Агач. На этот раз было солнечно, и нам удалось по достоинству оценить красоту этого края. Кто сказал, что Кош-Агач — это черно-белое кино? Оливковые, изжелта-зеленые травы, синие хребты гор — красно-коричневые скалы — уезжать отсюда не хотелось. Выяснилось, что нам придется расстаться с только что обретенными друзьями — они решили съездить на Чулышман — реку, которая впадает в Телецкое озеро на юге. Дорога туда и обратно потребовала бы не менее пяти дней, а мы уже не могли позволить себе это путешествие — поджимало время. Конечно же, по поводу расставания было решено устроить маленький банкет на берегу Чуи. Берег зарос чебрецом, в горах снова бушевала гроза, а мы говорили, говорили и не могли наговориться. О чем? Да о мотоциклах, конечно! И о путешествиях. Позже Светлана достала камус (на нем играют не только якуты, но и алтайцы), и над горами поплыли печальные звуки расставанья.

Нападение

Пока ехали обратно, я все фотографировала. Как жаль, что всю эту красоту можно увезти с собой лишь в памяти! Остановились вскоре после перевала Чике-Таман, на реке с красивым название Урсул. Горный поток оказался на удивление теплым, и мы, наконец, искупались. Нас предупреждали, чтобы мы не останавливались рядом с жильем: примерно в километре от нас была стоянка (у нас это место называлось бы стойбищем), недалеко проходила трасса, однако никаких эксцессов до сих пор не было, и мы, что называется, расслабились. Ночью я проснулась от ужаса и долго не могла заснуть — внезапно сквозь шум реки до меня отчетливо донеслось позвякивание. Я разбудила Алексея, и он, тихонько открыв замок палатки, выскочил наружу.

Я услышала ругательства Алексея, кто-то с топотом метнулся в ночь. Вылетела следом: темнота, хоть глаз выколи. Оказывается, ночные визитеры отвязывали притянутую жгутом к коляске запасную резину. Звяканье крючка о спицы колеса я и услышала. С фонариком быстро осмотрели вещи — как оказалось, у нас скрутили с мотоциклов задние поворотники! Алексей с ругательством завел «Урал» погонял туда-сюда по округе. Никого. Сняться ночью с места — нереально, поэтому мы разожгли костер и просидели возле него до утра. Утром, как только рассвело, скидали вещички и вышли на трассу.

Ая

Бессонная ночь быстро сказалась — глаза стали слипаться, неудержимо клонило в сон. Даже холод не оказывал на нас нужного воздействия. Проехав примерно с сотню, свернули с дороги, отъехали так, чтобы не было видно с дороги, кинули прямо на заросшую травой лесную дорогу коврики и заснули.

Проснулись одновременно от конского ржания и топота копыт. Открыв глаза увидели лошадей. Их было много. Они удивленно таращились на нас. По-видимому, мы легли на тропе, по которой они ходили пастись. Потом лошади что-то соображали и шли вокруг. Их было, наверное, несколько сотен: карие, пегие, желтые, чалые, вороные, жеребцы, кобылицы, жеребята, высокие и низкие, разных возрастов, явно породистые и работяги. Они шли и шли, и казалось, их поток никогда не закончится. Это можно было принять за галлюцинацию от усталости. Потом мы сообразили: где-то рядом находился конный завод.

Проспав часа два, поехали дальше. Утренняя прохлада быстро сменилась нешуточной жарой. Нашим следующим местом стоянки должна была стать Ая — знаменитое озеро Алтая.

К Ае мы приехали часа в четыре, то есть в самую жару. По-моему, у нас кипела даже кровь, не то что масло в мотоциклах. Въезд на противоположный берег Катуни платный. Кто-то построил здесь частный подвесной мост с реверсивным движением. Плата с мотоцикла чисто символическая — 5 рублей. Въезд на мост крутой — градусов, наверное, сорок пять. Я поехала за какой-то иномаркой. Ну, конечно, по закону подлости, она затормозила в конце подъема. Торможу и я, нагревшийся мотоцикл глохнет. Перспектива «собрать» всех, кто едет следом, меня мобилизовала. Удерживая «Соло» передним тормозом, сумела запустить движок и тронуться снова.

То, что мы увидели на другом берегу, повергло нас в недоумение: весь берег был забит толпами народа, пьяные просто бросались под колеса — слева и справа платные кемпинги и коттеджи с бассейнами. Мы, конечно, знали, что на берегах Аи откуплена вся земля, но такое скопление народа оказалось для нас сюрпризом. Руководствуясь указателями, доехали до стоянки. Кругом сутолока — машины, люди, все куда-то едут, перемещаются, снуют.

Остыли, подлили масла, сняли с себя почти все и поехали обратно. Алексей то и дело встает на подножках — за щитком его почти не обдувает, а от нагретого двигателя идет дополнительный жар. На мост въехали одновременно с какими-то иномарочником на жужике — «четвертушке». Парень перебирает по настилу ногами и не может удержать равновесия — слишком медленно идет поток машин. Я не спускаю ноги с подножек, лавирую рулем. Забавно.

Вышли на трассу и рванули до Бийска. Было уже часов восемь вечера. По-видимому, на Ае отдыхал весь Бийск, половина Барнаула и Новосибирска, потому что мы снова попали в плотный поток машин, которые на сумасшедшей скорости возвращались домой. Мы ехали, не торопясь, и добрались до места без происшествий. По дороге насчитали пять серьезных аварий: лобовые столкновения, перевернувшиеся авто. От этого становилось жутко. Кто-то славно «отдохнул».

На Черной Забоке устроили дневку — река обмелела и стала теплой, как парное молоко. Весь день не вылезали из воды и загорали. Вечером встал вопрос о том, куда ехать дальше. Вообще-то, собирались еще съездить на озеро Колывань, но, честное слово, нам настолько осточертел палаточный быт и вдруг так захотелось домой, что долго думать не стали. Домой!

Алтай-Кемерово

Утром въехали в Бийск — искать поворотники. Попробуйте помахать руками на скорости и вы нас поймете. Нашли с огромным трудом. С виду поворотники были заводскими, но, сняв стекло, обнаружили, что это кооператив — к заводским стойкам поворотники не подходили. Решили их «адаптировать» — выкинули какие-то ненужные пружинки и шайбочки, плоскогубцами уменьшили радиус патрона, чтобы подошла штатная лампочка, прикрутили к стойкам проволочкой — заработало!

Напоследок мы, словно Винни-Пухи, нахапали меда, который на Алтае, конечно же, намного дешевле, чем в городах. А Алексей на память купил алтайский камус. Камус у него зазвучал сразу же — вот что значит якутская кровь!

Трасса Алтай-Кемерово построена три года назад. Историю ее появление мы не до конца поняли — то ли здесь построили железную дорогу, а потом сняли рельсы и «кинули» асфальт, то ли «железку» так до конца и не построили, этому помешали зыбучие пески. Однако то, что дорога идет по железнодорожной насыпи — это факт: идеально ровная, в начале прямая, а потом с плавными, построенными под железнодорожный состав, поворотами — вот бы где погонять на спортбайке!

Мы свернули на эту трассу сразу после Барнаула, срезав таким образом почти триста километров. Единственное но: с трассы практически не было своротов — кругом, покуда хватало глаз, расстилались мари — черная вода и гнилые березки. Проехав сорок километров, мы поняли, что гаишники что-то напутали, гостиницы не было. Пришлось искать сворот.

Свернув с дороги и заехав на пригорок, я вдруг обнаружила, что Алексея впереди нет. Ну не мог же он раствориться в воздухе вместе с мотоциклом! Как оказалось, мог: он свернул в траву. Трава скрыла и мотоцикл, и мотоциклиста с головой — метелки болтались где-то вверху. Чтобы поставить палатку, траву пришлось разутюживать мотоциклом. Поужинать к нам слетелась вся окрестность — комары, слепни, мухи. Мошка была такой мелкой, что сетка накомарников ее не задерживала. Утром мы выехали на дорогу обглоданные почти до костей — собирались уже на обочине.

Много беспокойства в этот день нам доставили дорожные указатели. Каждый раз на кольцевой развязке было указано три отворота, а на проверку их оказывалось пять или шесть. Поди разберись. Разъезжались и снова съезжались, беззлобно переругиваясь.

— Тебя куда понесло?
— А тебя?
— А я думал, это на Кемерово.
— И я! А нужно во-он туда!

...Красноярск проехали, когда уже темнело, нужно было срочно искать место для ночевки. Какие-то братки, встретившиеся на заправке, посоветовали отъехать подальше, мол, здесь неспокойно. Не послушались их, свернули куда-то направо и, проехав метров восемьсот, поставили палатку. Только успели раскидать вещички, как на поляне появился джип с тонированными стеклами. Постояв, словно в раздумье, возле нашей палатки, он проехал куда-то вниз и через полчаса вернулся. Подъехал вплотную к мотоциклам.

Тихий голос, интонация с растяжечкой:

— Кого караулим?
— Никого. Домой возвращаемся.
— Откуда?
— С Алтая.

Молчание.

— Комары вас тут заедят.
— Да мы уже привыкли.
— А от комаров есть что-нибудь?
— Да все уже потратили.
— На вот, держи.
— Спасибо.

Такие вот бандиты.

Эх, дороги!

Где-то на краю Красноярского края нас все же догнал дождь. Да не дождь, а обвальный тропический ливень — в десяти метрах ничего не видно. Я было свернула на площадку для отдыха — переждать, но слова Алексея: «Что, слабо в ливень?» подхлестнули. А не слабо!

Снова выехали на трассу. Колючие капли воды затекают за ворот гидрокостюма, перчатки мгновенно промокают. Не привыкать!

Перед неведомой деревней Степаново табличка, словно нарисованная рукой первоклассника: «Объезд». Вместе с машинами свернули, по каким-то жутким колдобинам проехали неведомое Степаново, миновали переезд. Стоп — дальше родной, раскисший от ливня, размешанный фурами чернозем. В пределах видимости уже буксуют несколько машин. Алексей сел на одиночку и уехал в разведку, я заговорила с работниками переезда. Они рассказали, что на трассе уже третий день ремонтируют переезд — кладут бетонные шпалы.

Пока стояла хорошая погода, проблем с объездом не было, а сейчас после ливня все шесть километров объезда забиты буксующими фурами.

— Не проедете, бесполезно. Ночуйте здесь, завтра переезд откроют.

Вернувшийся Алексей не смог заехать обратно на пригорок — мне пришлось помогать. Под ногами такая жижа, что разъезжаются ноги.

Решили сгонять на переезд, посмотреть, что там. Переезд в самом деле усердно ремонтировали: длинная очередь фур и легковушек убедила нас в том, что здесь не переехать. Автомобилю. Алексей переговорил с рабочими, пообещав им бутылку водки, которую мы купили на Актру. «Соло» через пути перетащили вместе с Алексеем. Знали бы работяги, откуда бутылка!

Я осталась с мотоциклом, а Алексей поехал обратно — «Уралу» с коляской никакой объезд нипочем.

Полтора часа под дождем мне пришлось наблюдать за автомобилистами. Точно, у России две беды: дураки и дороги. Кто-то поленился отсыпать объезд гравием, сэкономил, и теперь сотни людей вынуждены возиться в грязи, вытаскивая своих, засевших в болоте «мустангов». Впрочем, нет худа без добра — местным трактористам тут же нашлась работа — они за отдельную плату выволакивали «смельчаков» обратно на асфальт. За полтора часа с другой стороны выехали всего две машины — Toyota Caldina и «Москвич». Водители всех остальных матерились, крыли все железнодорожное начальство и понимали, что придется ночевать на переезде. Гаишиники охрипли, наводя порядок.

Алексей проехал объезд быстро. Он «переобул» «Урал» в резину повышенной проходимости и ринулся в грязь. «Посадил» мотоцикл довольно быстро, помогать некому — «иномарочники» в тапочках и сандалиях сидят по своим машинам, выходить в грязь боятся, буксуют, чего-то ждут. Дорогу победила дружба — подошли мужики: «Давай мы тебе вытащим, а ты нам поможешь». Так и сделали. Дальше оказалось еще проще, нашелся попутчик: «Я тебя толкаю, а ты меня до деревни подбросишь». Так, по траве и кустам, где юзом, где боком и выехал Алексей на трассу.

То, что переезд закрыт, оказалось нам на руку — трасса до самого Ангарска была пустынной — ни перегонщиков, ни дальнобойщиков!

Последний бой

Переночевав перед Тайшетом, ринулись на покорение грунтовки. Тут фортуна покинула нас окончательно: раскисшая дорога, ледяной ливень, молнии, бьющие в край дороги — всего этого хлебнули сполна. Когда миновали Камышет, я, по-моему, была уже на грани обморока, настолько замерзла. Остановились в кафе возле Ука, отогрелись пельменями и кофе и двинулись дальше. В Тулун приехали уже вечером.

Пораскинули мозгами: до дома всего 380 км, мы промокли до нитки, ночевать в палатке не хочется, а хочется домой. Если не доедем засветло, поедем ночью, решили мы.

Дорогу под Тайшетом строят уже года четыре — на этот раз не заасфальтированным оказался совсем небольшой участок — километра, наверное, три. Все бы ничего, но вместо песка рабочие навозили сюда глины. Пока ехали по утрамбованной глине, было терпимо, но последние триста метров глина оказалась не утрамбована. После ливней ее, конечно же, как следует размесили. Автомобили возило по грязи, словно все водители были пьяны: куда кинет в следующий момент, неизвестно.

Стемнело как-то очень быстро. Скажу сразу, до этого ночью я не ездила. Мне удалось по достоинству «оценить» оптику «Урала» — видно было только задний фонарь мотоцикла Алексея да разметку дороги. Больше ничего. Дождь то прекращался, то начинался снова — уставшие руки невозможно оторвать от руля, мокрые перчатки соскальзывают с рычагов управления. Все казалось чужим, незнакомым. Моя тень от фар идущих следом машин плясала передо мной, словно древний шаман. Огоньки катафотов ограждений разлетались в стороны, словно светлячки. По обочинам метались какие-то призраки. С каких это пор переключать дальний свет на ближний при встречной машине стало немодным? Непонятно. Скорость передвижения в темноте резко упала. Вначале мы отдыхали каждый час. Потом — каждые полчаса. После Усолья-Сибирского сделали последнюю остановку, как оказалось, зря — я еле съехала с места от усталости, вначале мотоцикл долго «колбасило» по обочине, потом по полосе, руки не слушались.

Последние двадцать километров проехали уже в каком-то тумане.

Ангарск встретил нас аварией — за мостом через Китой произошло лобовое столкновение «Москвича» и УАЗа. Здесь уже стояла машина ДПС. На дороге валялся какой-то хлам. Мы сбавили и без того невысокую скорость.

— Да, смотри! Смотри! — пьяным голосом кричит кто-то с обочины.

На мосту какая-то обезумевшая девица виснет на коляске Алексея. Она дико воет.

Да уж, здравствуй, любимый город! Как ты тут без нас?

Через десять минут мы были в гараже, через тридцать — дома. Мы были дома!

Несколько советов тем, кто решит повторить нашу прогулку. Заправки: есть везде, но советую заправляться только на фирменных АЗС. Вроде ЮКОСа, «Сибнефти» и т.д. Еда: дешево и вкусно можно пообедать практически везде. Естественно, что в курортных зонах еда дороже. Рекомендую кафе «Провинциалочка», которое находится перед Красноярском, если ехать в сторону Байкала — на сто рублей мы набрали столько, что так и не смогли съесть, порции рассчитаны на очень больших дальнобойщиков. Вообще, наличие дальнобойщиков на площадке перед кафе — верный признак того, что здесь вкусно и недорого кормят. Не рекомендую: кафе перед Канском, возле поста ГИБДД. Там нас просто «ограбили». Мед можно купить и прямо на дороге, и на пасеках, которые тоже расположены вдоль дороги.

Майя НОВИК

"Автомаркет+Спорт" №28 22.08.03