Путешествие
Иркутск - Улан-Удэ - Иркутск

18 колес американской мечты

Дальнобойщик, по-моему, одна из самых романтичных профессий, к тому же еще и самых тяжелых и опасных. Когда-то, посмотрев в 15-й раз фильм «Конвой», я, казалось, определился в своем жизненном выборе. Конечно, об американском траке фантазий не питал, да и дальнобойщиком в конце концов не стал вообще. Но уважение к этой профессии испытываю до сих пор. И обычно, увидев автопоезд с фурой, будь то Scania, MAN, International или Freightliner, завороженно провожая его, невольно фиксирую на мгновенье взгляд на человеке в кабине. Diesel power... Мощь дизеля. Prodigy посвятили одну из своих самых известных композиций ему — Американскому Грузовику — без преуменьшения символу Америки, едва ли не столь же для истории Штатов ценному, как Статуя Свободы или Микки Маус. Ну если это и не так, то я все равно буду так думать... Другие рокеры тоже не редко обращались в своем творчестве к не легкому труду водителя-дальнобойщика и их величественным грузовикам, хотя большинство песен, возносящих Королей Дорог, сокрыто в малоизвестном для нас жанре кантри-музыки — что-то вроде ковбойского шансона и барда. Но нам они стали известны в первую очередь благодаря фильмам. Казалось, что там и останутся навсегда — в Америке, «где не был никогда», и в фильмах, пропитанных духом «вестерна» первопроходцев Дикого Запада... Дикий Восток. Сибирь. Тем не менее их время пришло, и вопреки всему они ассимилировались здесь и по-хозяйски себя чувствуют, тесня с российских просторов европейцев и совсем не считаясь с деградирующими аборигенами — КАМАЗами-МАЗами...

Стоявший у истоков традиционного стиля Kenworth в середине 80-х задал новое направление моды на "аэротраки" своим "муравьедом" - моделью Т600. Более совершенная аэродинамика и последовавший вместе с ней скачок общего технологического совершенствования дали снижение расхода топлива почти на четверть. И крупные перевозчики оценили это. "Классики", по большому счету, уже тупиковое ответвление с точки зрения практического применения, но объект поклонения для фанатов - индивидуалов, собирающихся по несколько раз в год на свои слеты, где от блеска хрома режет глаза днем, а по ночам светло от тысяч огоньков габаритных огней и неоновых подсветок. Боготворят на родине в основном, Peterbilt и Kenworth, трепещут перед грузовыми "роллс-ройсами" Western Star и Marmon, и особый круг почитателей у Mack - единственной американской фирмы, делающей все агрегаты (в том числе и двигатели) для своих грузовиков самостоятельно. В то время как остальные производители собирают машины, как конструктор из деталей определенного круга поставщиков. International и Freightliner самые массовые грузовики, но это не означает, что они заурядная "попса". Не удивительно, что именно эти две марки "взялись" завоевывать Россию - при легендарном ресурсе, свойственном американцам, они самые доступные по цене. Есть еще Sterling, известный ранее как Ford. Вместе с Freightliner он теперь принадлежит Mercedes. Глобализация...

И еще пара слов за американский грузовик, после чего уже поедем. До того как Россия насытится "американцами", второй после родной Северной Америки по населенности траками ареал их обитания - Австралия. Здесь они приобретают совершенно чудовищные формы и размеры. Вследствие отсутствия на Зеленом континенте железнодорожного сообщения. Здесь поезд делают из грузовика, цепляя к нему от трех до семи прицепов! Полная масса австралийского Road train достигает 200 тонн, Не удивительно, что здесь же установлен рекорд - состав из 29 прицепов длинной более километра, весом более 1000 тонн. Проехал такой "паровоз" 8 километров.

18 октября

17.50. Зеленый Freightliner стоит в ожидании рейса на территории, арендуемой транспортной фирмой «Транзит» в промзоне Ново-Мельниково. Совдэповские боксы и украшенная остовами отечественных грузовиков территория для «американца» уже привычны — не первый год в России. Приближаюсь к «святыне» — грандиозен, хотя уже не кинозвезда. Там в почете «конвеншенэлы» — традиционные грузовики в стиле «золотого периода» 60-70-х годов. Такие машины почитают частники, для которых самовыражение важнее экономической целесообразности — море хрома, огромный вертикальный радиатор, трубы напоказ, пара дудок на крыше, безразмерный спальник (что комната в ином общежитии)... Они все заметнее вытесняются сейчас аэродинамическими грузовиками, такими, как этот «Фрэд».

18.30. Наконец появляется главное действующее лицо — водитель Слава, он делает последние приготовления к рейсу — забрасывает одеяла, какие-то вещи, получает путевку и все необходимое. «Плечо» рейса будет коротким — всего 450 километров в один конец. До Улан-Удэ, за тушенкой. «Когда вернемся назад?» — «Завтра вечером... если все будет хорошо». Оговорка эта, конечно, обязательна. А что может быть плохо? Ну, к примеру, хотя бы не просто же так с нами поедет охранник. «Вообще-то сейчас тихо сравнительно, но под Улан-Удэ, бывает, «безобразничают». Я вот только что пришел из рейса из Питера — так там на Урале неспокойно». Вот и охранник. «Саня»,— отрекомендовался рослый ГэБээРовец. Все в сборе, все готово. Слава усаживается на рабочее место. Поворот ключа — стрелки приборов обегают всю шкалу, делая «тест», на панели маршрутного компьютера появляется надпись «Freightliner», вроде «Вы находитесь на борту фрахтового лайнера». Ключ на «стартер» — и 530-сильный 13-литровый Cummins, заклокотав, ожил. Удивительно, но холодный двигатель машины, недавно разменявшей миллион километров (на электронном одометре маршрутного компьютера светились цифры 1006434 км), заводясь, не выпустил даже и маленького облачка черного дыма из скрытой за обтекателем трубы.

18.50. Поехали. Выжатое сцепление пробуждает зуммер — «Стояночный тормоз включен», нажат желтый ромбик («ручник») и красный восьмиугольник (тормоза прицепа), и воздух со вздохом освобождает тормозные колодки, зуммер замолкает. В два приема вырулив с места стоянки, 20-метровый автопоезд выезжает за территорию родной базы. Проезжаем мимо такого же только желтого и полностью «спойлерованного» (у «нашего» подножки с баками открытые) автопоезда с бурятским номером — его покупали тоже в этой фирме, и наш рейс-путешествие начинается. Я уже под впечатлением. Новые, немного волнительные ощущения — я прикоснулся к Мечте. Сижу на диване нижнего спальника. Двигатель, сочно тарахтя, тихонько «пусто» подсвистывает турбиной, Слава перебирает передачи, Саша просто сидит, пластмассовые шкафы все настойчивее скрипят, я ловлю падающий с полки телевизор... Штормит на разбитой дороге больше ожидаемого, хотя крадемся потихоньку. «Положи на кровать, не успели прикрепить», — это Слава про телевизор. Ну вот, километр болтанки производственной дороги позади, выезд на Каю, делаем «круг почета» через светофор и теперь полный вперед — трасса М 55.

Порожний «Фрэд» на «большой» дороге сразу обретает поразительную подвижность, не уступая легковушкам, но все же жестковато встряхивая на неровностях — эх, представлялось, что американец должен идти, как лодочка по волнам... Зато какие звуки порождает двигатель! С ростом оборотов звучание становится более «богатым», тембр получает другую, более яркую окраску, а аккомпанемент турбины более заметен, в нем появляются высокие нотки, как бы наполняясь, и эта партия на два голоса повторяется снова и снова с каждой сменой передачи. Как будто специалисты по акустике работают в штате двигателистов. Все должно быть красиво. А вот и новый звук. Спускаясь с горы, застрочил пулеметом горный тормоз...

19.15. Шелехов. Здесь есть специальная мойка, рассчитанная на автопоезд, куда он заезжает целиком. Нашему «Фрэду» помыли только «голову» за 400 рублей. Потом больше десяти минут заправляемся — два огромных бака вмещают 1100 литров, причем заливая топливо в одну горловину, заполняешь сразу оба через дренажную трубку. В «нашем» случае берем на борт всего 300 литров. И в 21.05, наконец, выдвигаемся в темноту...

До Чистых Ключей пролетаем незаметно, ходом обойдя несколько легковушек. Навстречу попадается «Интер» — разъезжаясь, оба водителя тянут за заветную петлю над дверью, и паровозные гудки разрезают темноту. И вот начинается «вкусное» — горный перевал. Здесь интересно уже следить за эконометром — зеленый столбик на табло маршрутного компьютера скачет по всей его шкале от «+» к «-». «Фрэд» входит в первый подъем на скорости под 90, на высшей, десятой передаче (в то время как не редкость 16 и даже 18-ти ступенчатые трансмиссии) и не собирается терять скорости, несмотря на увеличение крутизны. Мощь просто колоссальная. Но прервать «взлет» пришлось. Впереди ползет КамАЗ. Видимо, груженый. Если бы не встречная, мы бы так и просвистели мимо него, но пришлось активно оттормаживаться. Можно было рискнуть и проскочить, но не нужно. Думаю, в зеркале заднего вида КамАЗа было щекочущее нервы «кино» — сзади с разницей в скорости километров в 60 неумолимо догоняет «летучий американец», его фары и огни просто на глазах вырастают, и лишь метров за сто «отбой тревоги» — «Фрэд», спокойно осаживая скорость, пристраивается сзади, хотя атака казалась неминуемой.

Но вот дорога впереди чистая и «Фрэд», легкой «змейкой» обрулив неуклюжее препятствие, уносится вдаль. И так всю дорогу — 70-80 в гору, 70-80 с горы на горном тормозе, если спуск крутой — 50-60 — горный тормоз во второе положение, как стрельба из крупнокалиберного пулемета.

Начинаются серпантины. На очень малых радиусах возникает реальная опасность для встречных водителей — «хвост» почти 14-метрового полуприцепа в левых поворотах неизбежно перекрывает встречную полосу, в правых же, чтобы он не «собирал» обочины, приходится делать замах, проходя весь поворот по встречной полосе. Конечно, водители грузовиков знают об этом и, если к повороту кто-то приближается, то сбавляют скорость, а порой приходится и останавливаться. А каково потом трогаться в горку? Да на груженой машине? А особенно в гололед?... По горам груженая машина расходует в среднем 50-53 литра. Зато по ровной дороге 36-38 литров. Меньше КАМАЗа, хотя берет в полтора раза больше, а едет значительно быстрее и управлять, а тем более, «жить» в нем, куда приятнее. Причем, несмотря на кажущуюся массивность, он весит не больше КАМАЗа из-за применения легких материалов, в частности, кабина у него полностью дюралевая, а капот и обвес пластиковые. Все это выглядит как какой-то рекламный пробег. «Антисоветчина» прямо какая-то....

Нет, статья не заказная. Конечно, есть личные пристрастия. Просто на самом деле преимущества «американца» очевидны и не только над отечественной техникой. В чем мы особенно убедимся на обратном пути. Недостатки? Разве что не оправдавшая ожидания плавность — трясет, хотя сзади пневматические подушки в подвеске. Компакт-диск в проигрывателе все время спрыгивает — едем без музыки, радио «пропало», а кассетной деки в проигрывателе попросту не предусмотрено, машина-то как-никак 98-го года. И тем не менее прошла миллион километров — 25 раз вокруг Земли, и рассчитана на ровненькие хайвэи и фривэи, вот и скрепит. Ну, может, сам серый пластик простоват — машина-то «бюджетная» все-таки. Это «им», избалованным «там», можно заказать кожаный салон: точнее, кожаную кабину...

22.20. Култук. Встречаем другого «Фрэда», идущего уже груженым из Улан-Удэ. Останавливаются посреди дороги — полминуты на разговор и дальше. На посту в Слюдянке первый контакт с ГИБДД. Вообще-то здесь иркутских дальнобойщиков почти всех знают лично и останавливают поговорить, а иногда и прокатиться. Проверяют редко, но Славу попросили пройти внутрь и «пробили» грузовик на угон, проверили документацию и отпустили дальше. А вот пару МАЗов с новосибирскими номерами уже, видимо, держат долго, и мы уезжаем почти одновременно. Причем иногородние рванули от поста очень уж быстро. В полдвенадцатого останавливаемся в придорожном кафе «Полина» под Байкальском, где можно неплохо поужинать рублей за 70-100.

19 октября

00.30. Недалеко от Выдрино. Слава интересуется временем. Узнав, что наступило 19-е, сообщает, что он сегодня родился, 32 года назад. Наши поздравления. Слева в непроглядной темноте Байкал. Последние горные участки сменяются дорогой, которая, кажется, способна вытрясти душу. Вскоре начинаю чувствовать, что все труднее сфокусировать зрение, а через некоторое время уже и совершенно невозможно. Я перестаю бороться с этим и просто на некоторое время закрываю глаза, но стараюсь не заснуть. Еще не пройдено полдороги, а я поставил цель отследить её всю, тем более Слава пообещал на хороших участках за Бабушкиным показать, на что способен «американец».

Интересуюсь, как он борется со сном. «Курю, песни пою, когда один, энергетические напитки пью: правда, как-то раз после энергетика меня ДэПээСники остановили, и у них трубка «показала». Не знаю, как продержался бы я до финиша, если бы не новый персонаж. В Бабушкине в 2 часа ночи нас тормозит девица. «Остановимся?» — интересуется Слава, я киваю. «До Тимлюя», — не очень смело говорит та. «Поехали». Первые попытки завязать разговор были прекращены после невразумительных ответов на вопрос, что это она по ночам катается. Видимо, глупый вопрос. На выезде из Бабушкина «ночует» тот самый желтый Freightliner, что стоял у ворот «Транзита». Едем молча. Тем более вот уже длинные, километра по три-четыре прямые, относительно ровные участки. Здесь «Фрэду» удается перевалить за 80 миль в час, т.е. больше 130. Мы увлечены установлением рекорда. Тут вдруг девица, как бы обидевшись, что ей не уделяется внимание, просит закурить, потом жалуется на нашу неразговорчивость, потом знакомится с нами, после чего рассказывает историю своей тяжелой жизни, потом требует рассказывать анекдоты и включить музыку. В Тимлюе она не вышла, проехала еще километров тридцать и около какой-то придорожной кафешки, где стояли два КАМАЗа, попросила остановить. «Плечевая. На работу пошла», — сказал Слава, как только дверь за ней закрылась.

Через некоторое время меня опять начало клонить в сон. «Снег, что ли», — Слава вывел меня из дремоты. Белые мушки через минут пятнадцать превратились в настоящий снегопад, и в свете установленного на крыше прожектора он казался космическим дождем, как в фантастических фильмах про звездные войны, когда звездолет летит со скоростью света. 5.20. Улан-Удэ. Ну вот мы и подъезжаем к спящему городу, на подъезде на посту машину останавливают и, проверив документы, отпускают.

Улан-Удэ оказался достаточно большим городом — силы при проезде по нему меня оставили, и я все-таки заснул. «Все, приехали», — «Фрэд» останавливается около консервного завода. Я залезаю на вторую полку и отключаюсь. Есть время поспать — на 10-сантиметровой толщины матрасе и 80-сантиметровой ширины кровати я выспался не хуже, чем дома на диване. Слава тоже ложится на нижнюю, а Саша несет «вахту».

Около девяти «подъем» — жизнь на заводе начинается, и мы въезжаем на территорию под погрузку. Примерно в полдесятого начинают грузить и еще пару часов можно поспать — подзарядиться. Слава успевает отписать документы до обеда, и мы отправляемся в обратный путь. Слава выбирает короткую дорогу, но там через мост проезд грузовым запрещен. Вопрос решается просто. При подъезде к мосту нас останавливает машина ДПС и «продает» проезд через мост за 50 рублей. На выезде из города нас опять останавливают на посту. И пока инспектор проверяет документы, ОМОНовец залазит в кабину. Оказывается, просто посмотреть из любопытства. И начинает допекать вопросами, где телевизор, где холодильник и под одежду ли эти шкафы.

13.30. Начинается дорога домой. На выезде предупреждение, где лучше останавливаться на ночлег на машинах в целях безопасности. Присыпанные снегом пейзажи радуют глаз, но не радует дорога — очень скользко.

14.20. Слава заезжает на какую-то сельскую заправку с древними колонками, дозаправляет грузовик, а потом в кафешку «Россиянка» — подкрепиться самим — здесь чуть подешевле, чем в «Полине».

Пол-часа на обед и с намерением идти дальше без остановок. На 15-й волне СB-радиостанции слышны переговоры китайских дальнобойщиков. Наши почему-то ездят молча, видимо, еще не у многих есть СВ-ресиверы. Хотя в европейской части общение в «прямом эфире» развито больше — предупреждают о пробках, радарах.

Но вот звонок по мобильному телефону. Из Улан-Удэ звонят. Просят остановиться и подождать. Через час подъезжает легковая Тоyoта и возвращает назад переданные в Улан-Удэ аккумуляторы для грузовика. Потеря времени непредвиденная, но Слава использует ее как возможность поспать перед ночным штурмом горного перевала. Опять придется «ехать ночь-полночь», как пел Высоцкий.

В Тимлюе мы в пять вечера, после него начинаются холмистые участки с узкими обочинами. И вот первые жертвы гололеда — достаточно «удачно» улетела в кювет длинная «Нива», ее, перед нами перегородив дорогу, вытаскивает МАЗ. А вот и Mazda Demio перегонщиков с развороченным передком. Под Бабушкиным чьи-то следы «уходят» в лес. Гололед становится таким сильным, что ушедшие было вперед перегонщики, не успевшие «переобуться», переходят на «шаг», и мы их обгоняем. При этом они столь сконцентрированы на дороге под колесами, что почти не реагируют на «паровозный» гудок нашего «Фрэда», который он давал каждому при обгоне — заметенные обочины сделали дорогу cовсем узкой.

По прямой наш груженный 27 тоннами тушенки грузовик идет уверенно, почти, как поезд по рельсам но вот в поворотах начинает иной раз поскальзываться. Это чувствуется и это напрягает. Появляются серьезные сомнения о возможности преодоления Култукского участка.

Когда начинает смеркаться, около Танхоя, тревожный зуммер оповещает о неисправности на борту. «LOW VOLTAGE» — низкое напряжение — уточняет диагностическая система. Попытки «расшевелить» провода и предохранители не приносят результата. Еще через полчаса движения, когда напряжение упало ниже 11 вольт (электрооборудование у американских грузовиков 12-вольтовое, а не 24, как у русских и европейцев), наш «Фрэд», шедший без огней, становится уже чем-то вроде призрака на дороге — «летучим голландцем», а не «американцем». Дальше ехать становится невозможно. Надо что-то делать. Очевидно, что неисправность в самом генераторе, а отремонтировать на ходу его нельзя. Но ведь есть еще один генератор. Дизельный, который питает морозильную установку фуры. Слава заводит генератор, скручивает провода и подключает их к батареям. Толку от этого не много — полностью потребность в электричестве он не обеспечивает, но зуммер пищать перестал.

По дороге Слава обращает внимание, что навстречу почти не попадаются грузовики. Перевал, видимо, закрыт. Так и есть. Около девяти, подъехав опять к «Полине», видим столпотворение грузовиков возле нее. Среди них Слава встречает и свой предыдущий черный «Фрэд» с собственным именем «Ворон». Пока мы с охранником заказываем ужин, Слава, переговорив со знакомыми дальнобойщиками, подходит к нам: «Ну что, будем ночевать. Не пропускают через перевал». День рождения ему приходится отмечать здесь, в кафе с дальнобойщиками, а не в семейном кругу. Останавливаемся на ночлег сначала в Слюдянке, но в час ночи приходится выезжать за её пределы на АЗС по просьбе жильцов, переданной через сотрудника ГИБДД — низкочастотный гул работающего дизеля невыносимо резонирует в близлежащих домах.

20 октября

Просыпаюсь под утро от холода — генератор «рефрижератора» заглох, и печка перестала греть, перед этим полностью пропал свет.

9.00. Общий «подъем», едва протерев глаза, трогаемся, на слюдянском посту обязательная остановка, потом заезжаем на последнюю заправку — и на штурм горного участка. Сухая дорога заканчивается вскоре после «рыбной площадки». Вот и первая «ласточка» — в гору остановился Меrcedes с новосибирскими номерами, мы его проходим. «Главное, чтобы на вершине никто не застрял», — но напрасны ожидания. Там грандиозная пробка из десятка грузовиков разных марок, стран и регионов. МАЗы, МАN, КАМАЗы, DAF: Номера 19, 74, 03, 54, 38-го регионов... Водители лопатами скребут замерзший песок по обочинам. Гололед здесь такой, что местами стоять невозможно.

Разведав дорогу, Слава определяет, что шанс прорваться все-таки есть. Мобилизованы дополнительные резервы трансмиссии — блокировка межосевого дифференциала и контроль тяги и, призвав на помощь Бога, Слава вырулил из «очереди». «Фрэд» достаточно уверенно тронулся и, пробуксовывая местами, потихоньку стал подниматься в гору. Но доехав до того места, где встал МАЗ, тоже «прилип» — ход сбил «шлифовавший» гору мини-грузовичок. Нелестно отозвавшись о грузовичке, Слава попытался тронуться. Бесполезно — лед как на катке. Пришлось прибегать к помощи Большой Совковой Лопаты. Немного песка для связи между колесами и льдом достаточно для стартового толчка и, изменив траекторию, чуть наискось, туда, где уже подсыпался песок водителями буксовавших грузовиков, «американец», набирая скорость, пошел на штурм вершины. Водители других грузовиков, почесывая затылок, наблюдали за торжеством американской техники.

На спуске, едва не свалившись за обочину, стоит МАЗ с прицепом. Слава решает ему помочь. Но тщетно, тот увяз прочно и к тому же сжег сцепление. Остальные подъемы проходились «на ура» — тот, кто мог застрять на них, застрял на первом подъеме, а если «Фрэду» не мешать, то он ходом проходит практически любой подъем.

Большие переживания теперь приносили скользкие повороты, настолько скользкие, что вначале машина не показывала желания в них поворачивать. Но тем не менее автопоезд ни разу не продемонстрировал склонности к «складыванию» — для предотвращения которого предусмотрен тормоз-«парашют», действующий только на колеса трейлера. Последняя гора между Мотами и Чистыми Ключами — почти сухая и проходится на одном дыхании: хотя, нет, конечно, груженой машине много тяжелее карабкаться в гору и порой приходится опускаться на особо крутых 11-процентных подъемах до 5 передачи. И хотя не синхронизированная кулачковая коробка позволяет в обычных условиях переключаться, не пользуясь педалью сцепления, на подъемах при перегазовках приходится обращаться к ней «по старинке».

В 13.00 нас останавливает на въезде к Иркутску очередная проверка документов, после поста у Славы звонит телефон — сразу после разгрузки следующий рейс в Братск. В месяц в дороге он проводит дней 25. Надо еще успеть отремонтировать генератор. На Синюшиной Горе рейс для меня окончен, прощаюсь с экипажем и с новым чувством провожаю «Фрэда» взглядом до светофора, на спидометре теперь 1007347. Одной тайной для меня стало меньше...

Андрей ПОМАЗКИН

"Автомаркет+Спорт" №38 29.10.04